Форум "Авиация Первой Мировой войны"

По Циндао неплохая работа адмирала Исакова
Исаков И.С. Операция японцев против Циндао в 1914 г.— М-Л.: Военмориздат, 1941.
http://militera.lib.ru/h/isakov2/08.html

Никаких взлетов с корабля, аэродром-бывший ипподром Впрочем читайте сами

Действия авиации сторон

Японская авиация

Первый полет над Циндао был совершен 5 сентября двумя гидросамолетами флота (поплавковые Фарманы) из бухты Лаошань. Задача полета — общая разведка крепости и базы и сбрасывание бомб на форты и аэродром, что и было выполнено благополучно, но без особого успеха.

Характерные для этого периода развития и использования авиации совмещение огневых и разведывательных задач и постановка расплывчатых и очень широких разведывательных задач (считали, что самолет «все видит») нашли свое отражение и под Циндао.

24 сентября к морскому звену присоединился еще один самолет.

27 сентября совершили первый вылет два армейских самолета, к которым через несколько дней прибавилось еще 2 машины. В этот день впервые в воздухе было сразу 5 японских машин (3 морские и 2 армейские), которые соединенно произвели бомбардировку германских кораблей (Ягуар, S-90 и Кайзерин Элизабет), оказывавших огневую поддержку своему флангу в районе устья р. Литсун.

В дальнейшем полеты производились почти ежедневно, за исключением дней со свежей погодой.

Последний полет был выполнен 6 ноября. Интересно отметить, что на этот раз над батареями и портом сбрасывались листовки с призывом не взрывать и не портить имущества и оборудования{165}.

Все машины были двухместные, поэтому помимо пилота (в чине капитан-лейтенанта) в полете всегда участвовал наблюдатель (в чине мичмана).

Технический потолок японских машин был более 2 000 м, но средние высоты при первых полетах над [178] крепостью не превышали 600-700 м. Считалось, что желательно летать значительно ниже для лучшего наблюдения и более точного бомбометания. Только боязнь ружейного и пулеметного огня немцев заставляла держаться на 600-700 м. В последующем эти высоты возросли до 2 000 м.

За время операции против Циндао японскими самолетами было сброшено в общей сложности 120 бомб. Бомбы были небольшие, и наблюдатели сбрасывали их руками. Основными объектами для бомбометания были: корабли, форты, батареи, радиостанции, электростанция и ангары самолета и привязного аэростата.

Были попытки совместить с разведкой помимо бомбометания еще и корректировку огня, вернее — наблюдение за результатом стрельбы флота или осадных батарей, но итог таких опытов, конечно, был ничтожным. В беседе с подполк. Морелем начальник артиллерии осадной армии ген. Ватанабе так отозвался о деятельности авиации

« Для корректировки стрельбы аэропланы пользы никакой не принесли. Их разведка давала лишь общее приблизительное расположение батарей. Бросание бомб производило на противника, главным образом, моральное впечатление и отвлекало его внимание, не нанося каких либо серьезных повреждений»{166}.

Особый интерес представляет попытка использования самолетов для выяснения водных районов, загражденных минами. Насколько известно, это — первая попытка решения подобной задачи авиацией в империалистическую войну{167}.

Детали этого дела неизвестны, но русский помощник морского атташе в своем докладе морскому генеральному штабу сообщил, что

«в одном из официальных извещений японского морского генерального штаба говорится, что возложенное на кап.-лейт. [179] Канеко и мичмана Фудзиносе поручение пролететь над морем у бухты Лаошань для высматривания мин ими исполнено успешно».

Полетам японских самолетов германский гарнизон противодействовал огнем пулеметным и одной противовоздушной батареи. Однако, результатом стрельбы по самолетам было только увеличение высот полетов и пулевые пробоины в плоскостях.

За все время операции ни один из японских самолетов сбит не был.

Что касается организации населения и гарнизона для уменьшения потерь от воздушных бомбардировок, то в этом отношении было сделано много. Беспорядочная ружейная стрельба, происходившая в первые дни осады, после строжайшего приказа коменданта сменилась организованным огнем только специально выделенных подразделений. Все без исключения жители, команды фортов, батарей, судов и т. п., не участвовавшие в отражении налета, должны были укрываться за прикрытия. Последними служили подвалы домов и бетонные казематы частей. Благодаря этому мероприятию, осуществленному, по-видимому, при очень высокой дисциплине, удалось сократить бесцельный расход патронов и свести потери в людях до минимума.

Германская авиация

Как уже было сказано в главе о составе сил, гарнизон Циндао располагал только одним исправным самолетом Таубе со старшим летчиком кап.-лейт. Плюшовым.

Любопытно отметить, что в первое время авиаразведка и ее возможности настолько недооценивались командованием и штабом крепости, что Плюшов летал, когда хотел и куда хотел, ни от кого не получая заданий. Больше того: никто серьезно не интересовался результатами его полетов. Начальник штаба крепости при организации разведки базировался, главным образом, на агентуре и данных наземной войсковой разведки.

Только после случая, когда китайские агенты подняли тревогу сообщением о высадке десанта в одной из бухт, [180] а Плюшов доказал, что это донесение вымышлено, — на него обратили внимание.

Настойчивой, методичной и очень смелой работой летчик показал, что может сделать даже один самолет для обороны укрепленного района. Не доверяя свой единственный самолет другому летчику, находившемуся в гарнизоне, он с колоссальным напряжением почти ежедневно работал в воздухе и за летчика и за летнаба. Постепенно самолет стал главнейшим средством разведки для командования.

Для характеристики этого достаточно привести напутствие, с каким начштаба крепости отпускал в полет своего флагманского летчика в один из последних дней осады:

«Плюшов, помните, что вы теперь для Циндао важнее насущного хлеба. Возвращайтесь сами и сохраните самолет в целости. И думайте также о том, как мало у нас снарядов и что мы их здесь расстреливаем по вашим наблюдениям. Помните об ответственности»{168}.

Работать приходилось в очень тяжелых условиях. Самолет имел предельный потолок в 1 500-2 000 м и горючего на 3 часа полета, при условии отказа от летнаба и максимального облегчения машины. После порчи винтов, привезенных из Германии, пришлось летать на кустарных винтах, сделанных местной верфью, которые плохо тянули и скоро расклеивались. Аэродромом крепости служил Ильтисплац, находившийся вблизи форта Хуйцянь и в мирное время бывший ипподромом. Старт был крайне затруднен из-за гор, окружавших летное поле, и по условиям местности приходилось взлетать либо на север{169} и набирать высоту над бухтой Кяочао, либо на юг — над морем.

Набрав высоту 1 500-2 000 м, Плюшов выходил к району расположения осадных частей и начинал делать зарисовки на карте квадратов. Главнейшими объектами [181] наблюдения, после того как кончилась высадка в Лаошане и крепость была обложена, являлись позиции тяжелой осадной артиллерии. Расположенные на закрытых позициях, на обратном скате высот Кушан, Вальдерзее и других, они не просматривались с привязного аэростата и с командного пункта начарта крепости, а так как выходы кораблей, в море и в залив{170} были невозможны, то самолет стал единственным средством заглянуть в расположение противника{171}.

После 1-l 1/2 часов наблюдений Плюшов возвращался прямо к городу и переменным скольжением в течение 4 минут терял высоту и садился.

Была попытка использовать самолет для бомбометания. Ввиду отсутствия авиабомб, артиллерийское депо изготовило их из кофейных банок, начиненных динамитом со стальными обрезками, использовав в качестве взрывателей дистанционные артиллерийские трубки, приспособленные для ударного действия. Бомбы эти дали очень большое число отказов, несмотря на удачные попадания; поэтому после нескольких попыток от них отказались.

Надо отметить, что германский самолет 4 и 10 октября сбрасывал бомбы по японским тральщикам в момент их работы по расширению фарватера к бухте Лаошанькоу. Мысль очень хорошая, так как эти противодесантные заграждения были вне дальности огня береговых батарей и атака в момент траления давала эффект взаимодействия самолета с минным заграждением. Но одного самолета с кустарными бомбами было недостаточно для успеха{172}. Постепенно все прочие задачи отпали, и только единственный Таубе остался незаменимым средством разведки для командования.

Так же как и на европейском театре, при первых встречах в воздухе японские и германские летчики мирно расходились. Позже начался взаимный обстрел из [182] автоматических пистолетов, не давший никаких результатов.

Напряженная и, очевидно, успешная работа германского летчика заставила японское командование искать способ для его ликвидации. Помимо ружейного и пулеметного огня были предприняты попытки уничтожить противника на его аэродроме. Для этого производилась бомбардировка ангара с японских самолетов и обстрел района Ильтисплац как осадными батареями, так и флотом.

Причина неуспеха этих попыток объясняется отчасти тем, что Плюшов скрытно перенес свой ангар. Старый ангар, стоявший под холмом у северной оконечности плаца, был оставлен на месте и имитирован как действующий{173}, а по ночам на противоположном конце аэродрома, под лесистым холмом, был вырыт и замаскирован новый ангар. Он имел значительное земляное покрытие и лучше защищался горой от обстрелов с моря.

Близость крепостного аэродрома к оборонительной линии и открытое местоположение его со стороны моря, наряду с техническими недостатками, породили мысль построить гидросамолет с тем, чтобы в качестве морского аэродрома использовать бухту Кяочао. Эта работа была поручена судостроительной верфи, но довести ее до конца не удалось.

Наиболее серьезную помеху деятельности германского самолета оказывал шрапнельный огонь тех батарей, которые были специально выделены как противосамолетные. Насколько в первое время японцы не умели решать такие задачи, видно из того, что сначала эти батареи были установлены в полосе расположения остальных артиллерийских позиций. Ввиду малочисленности батарей (2-3) и большой мертвой воронки у установок, Таубе мог обходить поражаемые зоны. Только после неудач отражения первых налетов японцы отнесли противовоздушные батареи в глубину с таким расчетом, чтобы максимальная ордината траектории приходилась над объектом [183] ежедневных наблюдений Плюшова, т. е. над позициями тяжелых осадных батарей. После этого германский самолет стал возвращаться с пробоинами от осколков. Однако, сбить его японцам не удалось{174}.

В последующий период японцы использовали другой метод: в момент взлета или при посадке германского самолета ставилась завеса шрапнельного огня 75- и 150-мм непосредственно над аэродромом, на небольшой высоте. Успех был тот же: опасных повреждений самолет не получил.

5 ноября, когда в ожидании решающего штурма в крепости уничтожали все ценное оборудование, чтобы оно не попало врагу, был закончен гидросамолет, с колоссальным трудом построенный на верфи под руководством австрийского летчика. Этот гидросамолет был уничтожен, не дождавшись даже своего испытания.

6 ноября, т. е. накануне сдачи, по приказанию коменданта Плюшов, захватив письма и кое-какие документы, вылетел из обреченной крепости для ухода на нейтральную территорию. Рано утром, при свете луны, самолет стартовал на юг и, пройдя над полуостровом Жешке, ушел на юго-запад. В тот же день, сев в китайском городе Хай-шоу, в провинции Киангсу, Плюшов сжег свой самолет с тем, чтобы он не достался неприятелю, и был интернирован китайским правительством{175}.

Опыт Циндао показывает, что даже один самолет при должной настойчивости и искусном его использовании может принести очень большую пользу при обороне крепости или укрепленного района. Чем меньше авиасредств, тем рациональнее ограничивать число задач, на них возлагаемых.

Японцы, имевшие 7 машин, не сумели извлечь из них той пользы, которую они могли принести даже для [184] артиллерийской разведки, так как до последнего дня машины решали самые разнообразные задачи.

Утверждение Плюшова в его воспоминаниях, что 6 ноября он сделал «самый модный прорыв блокады», имеет под собой основание. Из блокированного Циндао ушли миноносец и самолет. Но это были ... единственный исправный миноносец и единственный самолет, иначе говоря — все торпедные и воздушные силы.

* * *

Остается отметить, что в условиях Циндао привязные аэростаты себя не оправдали. Обе стороны вынуждены были от них отказаться по следующим причинам: сильная пересеченность местности не давала возможности просматривать глубину расположения противника и обратные скаты; в то же время расположение осадных и крепостных позиций было настолько сближено, что аэростаты находились в сфере действительного огня всей полевой артиллерии{176}. [185]